фото показано с bloknot.ru

 Последние события вокруг Польши вызвали

очередной приступ русофобии в польских СМИ. Что, конечно, неудивительно. Русско-польские

отношений достаточно наэлектризованы множеством взаимных претензий, в основном

со стороны Варшавы к Москве. Обратная реакция – в виде того же Дня народного

единства именно 4 ноября, достаточно беззуба и не имеет под самой какой-то

прочной почвы и носит ответный характер. Русские относятся к Польше, скорее,

безразлично. Каких-то вековых обид у россиян к полякам нет, и в их картине мире

Польша занимает достаточно скромное место, можно сказать, никакое.

Максим Артемьев

Хотя напрасно, страна

достаточно древняя и с подлинной, невыдуманной историей как у Украины. Мне

лично польская культура, в особенности литература, весьма интересна. Польша –

это своего рода альтернатива России в славянском мире, единственная страна,

среди родственных, которая может считаться чем-то равновеликим, пусть не

политически, но в области интеллектуальной уж точно.

История «взаимных болей,

бед и обид» насчитывает не одно столетие и по большому счету мало интересна,

как неинтересны чьи-то подростковые комплексы и переживания, тщательно лелеемые

всю жизнь. Повторюсь, как по мне, так именно поляки вносят основной вклад в

поддержание градуса ожесточения, непонятно чего требуя от России, и политика

Польши после 1991 года – тому подтверждение. Казалось бы – русский Горбачев дал

вам в 1989 году свободу. Без разрешения Кремля никакой бы Валенса никогда президентом

не стал, и не будь Михаила Сергеевича, в Польше и по сей день сохранялся бы

социализм. Чего еще надо? Ведь понятно, что «освобождения» Польша добилась не

своею собственной рукой.

Но сейчас хотелось бы

поговорить на тему, которая обычно ускользает от внимания. Дело в том, что в

истории был период, когда отношения между польским и русским обществом были

совсем не такими, какими в Варшаве их хотели представить потом. Напротив, в то

время намечались очень постепенные, внешне не особо заметные, но от того ничуть

не менее стабильные тенденции.

Как известно, с 1815 года

большая часть Польши вместе с Варшавой входила в состав Российской империи.

Добавим к этому огромные по площади земли на территории современных Украины,

Белоруссии и Литвы, на которых также проживало множество поляков. Поначалу

вхождение было не гладким  - поляки никак

не могли смириться с потерей государственности – чувство вполне понятное,

особенно после трехсот лет доминирования в Восточной Европе, когда на

протяжении длительного времени границы Речи Посполитой простирались «от можа до

можа» - от Балтийского моря до Черного.

Хотя в 1815 поляки в

России получили такой статус, которого не имели в Пруссии и Австрии,  - в Царстве Польском имелись свои армия,

правительство, судопроизводство, все с польским языком, - они враждебно

косились на Россию, ибо им было неприятно подчиняться русским, которых они

полагали ниже себя. После восстания 1830-1831, часть польских привилегий была

урезана. При Александре II опять начали предоставлять больше автономии Польше, но этот

жест доброй воли привел лишь к новому восстанию – 1863-64 гг., по завершении

которого начался процесс интеграции Царства Польского в состав России, и ее

территория в смысле управления и администрации уже ничем не отличалась от

остальных российских губерний.

И за эти сто лет – к 1917

году – постепенно вызрело очень продуктивное русско-польское взаимодействие и

взаимовлияние. Вопреки тем, кто работал на разъединение народов, объективная

реальность работала на их слияние. Миллионы поляков оказались внутри России,

где они постепенно вживались в местные условия, и самореализовывались. Но

имелся  и обратный процесс – Варшава не

была чужим городом для многих русских людей.

Приведу лишь ряд

примеров, в основном из области культуры, как наиболее мне близкой. Еще при

жизни Пушкина огромную роль в литературе и журналистике России играли двое

поляков – Фаддей Булгарин  и Осип Сенковский.

Первый издавал популярные журнал «Сын Отечества» и газету «Северная пчела».

Роман Булгарина «Иван Выжигин» пользовался громадным успехом, он считается

одним из основоположников в русской литературе жанра плутовского романа и,

одновременно, фантастической повести («Правдоподобные небылицы, или

Странствование по свету в двадцать девятом веке»).  При этом, что удивительно, до тридцати лет

Булгарин писал только по-польски, и лишь в зрелом возрасте перешел на русский. Заметим,

что Булгарин воевал против русских в составе наполеоновской армии в 1812-1814

гг., что ему впоследствии никак не помешало.

Памятник Пушкину

Сенковский тоже начинал

писать по-польски. Но уже в молодости утвердил себя как русский

ученый-востоковед, писатель и журналист. Он прославился как редактор

влиятельного журнала «Библиотека для чтения», где помещал свои произведения под

псевдонимом «Барон Брамбеус».

В те же  пушкинские времена огромную роль в истории

русской музыки сыграл Михаил Виельгорский, сын польского посланника при дворе

Екатерины II. Он стал во главе кружка любителей музыки, который много сделал для

воспитания музыкальной    культуры России. Виельгорский общался с

Пушкиным, принимал участие в судьбе Тараса Шевченко и его выкупе из крепостной

неволи. Брат Виельгорского – Матвей, тоже принимал активное участие в

музыкальной жизни Санкт-Петербурга, и был искусным виолончелистом.

Адам Мицкевич пять лет

прожил в России, и не просто дружил с Пушкиным, но и переводил его, как в свою

очередь русский поэт стихи польского. Мицкевич, что любопытно, путешествовал по

пушкинским местам –   Крым и  Одесса. И ссылка в Россию, где он вращался в

самом высшем обществе, была для Мицкевича тем же, что южная ссылка для Пушкина

– временем творческого расцвета. (Ссылка – такая же условность как и в

отношении Пушкина, оба поэта не ходили в кандалах, и не сидели на хлебе и воде)

Что еще занятно – Мицкевич пожил достаточно и в Москве и в Санкт-Петербурге, но

ни разу в жизни не был ни в Варшаве, ни в Кракове. Русский гений музыки Михаил

Глинка прожил в Варшаве 3,5 года по собственному выбору и написал романс на

оригинальный польский текст Мицкевича.

Кстати говоря, «отец»

польской эмиграции в  Париже, в кругу

которой вращался Мицкевич, - Адам Чарторыйский, в молодые годы входил в

ближайшее окружение царя Александра I,  был министром иностранных дел России, после

длительное время возглавлял учебный округ в Вильно. А отец поэта Зигмунта

Красинского, входившего в  тройку

величайших романтиков наряду с Мицкевичем и Словацким, - Викентий, после

участия во всех войнах Наполеона против России, где получил множество ран и чин

генерала, верно служил царям до самой смерти, за что чуть было не был убит во

время восстания 1830 года.

Дальше русско-польские

связи становились все теснее. Мать классика русской литературы Владимира

Короленко была полькой, а его родным языком – польский. Известный писатель

Викентий Вересаев (настоящая фамилия Смидович) 

являлся сыном поляка-католика, уважаемого тульского врача. Советский уже

классик, но начинавший до 1917 года,  -

Юрий Олеша, происходил из польской семьи, которая эмигрировала в Польшу после

революции.

Большую роль в истории

русской живописи конца XIX  - начала XX века сыграли художники польского

происхождения, долго проживавшие, обучавшиеся 

и работавшие в России, например Генрих Семирадский, Степан Бакалович,

Станислав Жуковский. Польского происхождения был и Казимир Малевич, чьим родным языком являлся польский.

Величайший польский скрипач Генрих Венявский 

большую часть взрослой жизни прожил в России и скончался в Москве.

Если говорить

преимущественно польских литераторах, но писавших и по-русски, то можно

вспомнить Вацлава Серошевского, автора рассказов о Сибири, выдающегося поэта Болеслава

Лесьмяна, печатавшего в молодости в символистских журналах русские стихи, Фердинанда

Оссендовского, одновременно жулика и провокатора, но и популярного автора.  Крупнейший польский поэт первой половины XX века Леопольд Стафф, хоть и происходил

из австрийской части Польши, но в Первую мировую войну уехал в Харьков, где и

прожил до 1918 года.

Такой же крупнейший, но

композитор – Кароль Шимановский, родился и вырос под Киевом, учился музыке в Елисаветграде

у своего родственника – Густава Нейгауза, отца прославленного русского пианиста

и музыкального педагога Генриха Нейгауза. С последним Шимановский был не просто

в родственной связи, но тесно дружил. Любовником Шимановского был русский театральный

деятель, секретарь Дягилева – Борис Кохно. Шимановский посвятил ему несколько

стихотворений, и перевел для него на русский главу из своего единственного

романа «Эфеб». Поскольку рукопись сгорела во время войны, все что осталось от

романа композитора – это одна глава на русском в авторском переводе. Другим его

любовником был будущий глава Союза польских писателей, классик польского

соцреализма, Ярослав Ивашкевич, тоже до 1918 проживавший в Елисаветграде и

Киеве, получивший русское гимназическое и университетское образование.  Сын ведущего  польского символиста Станислава Пшибышевского –

Болеслав,  стал директором Московской

консерватории. Старший родственник и наставник польского лауреата нобелевской

премии Чеслава Милоша – Оскар, служил в Первую мировую войну в русской армии,

хотя всю жизнь провел во Франции, и стал заметным поэтом-мистиком на

французском языке. В это же время во Франции проживал (и воевал по собственному

выбору - за Антанту, куда входила и Россия) еще один подданный Российской империи  - великий французский поэт Гийом Аполлинер,

чья настоящее имя было Вильгельм Костровицкий, сын польской аристократки.

Классик польской поэзии Юлиан Тувим окончил русскую гимназию и всю жизнь

переводил стихи  русских поэтов, делая их

частью польской культуры.

Знаменитый белый генерал

Антон Деникин родился и вырос в Польше, наполовину поляк по матери. Кстати, поляков-генералов

в русской армии насчитывалось немало. Русскими революционерами начала века были

Глеб Кржижановский, который перевел с польского «Варшавянку», ставшую русским

революционным гимном, Вацлав Воровский, Феликс  Дзержинский, Вячеслав Менжинский. Последние

двое возглавляли ВЧК-ОГПУ.  Как видим,

грань между польским и российским революционным движением была неотчетливой, и

переходилась легко.

Теоретик

космонавтики Константин Циолковский был сыном поляка. Крупнейший языковед  рубежа XIX-XX веков - Бодуэн де Куртенэ  - в равной степени считается и польским и

русским ученым. Его дочь София  -

заметная русско-польская художница. Самым известным и популярным автором книг

по русской истории являлся поляк Казимир Валишевский. Русский музыковед

и педагог, директор Одесской консерватории Витольд Малишевский, после революции

уехал в Польшу, где стал учителем композитора с мировой славой - Витольда  Лютославского, раннее детство проведшего в

России, и чья мать была родом из Курска. Размывание грани между «русским» и

«польским» хорошо понятна на примере семейства Слонимских, Антонин – видный

польский поэт, а его двоюродные братья Михаил и Александр – русские писатели.

Варшавское шоссе в

Москве  получило свое название не в годы

социализма в честь народной Польши, а еще при царе Николае I, по его указу –

«Московско-Варшавское шоссе». И никто его переименовывать в угоду политической

конъюнктуре не собирается, кстати. Интересно, есть сегодня в Варшаве или где

еще «Московская улица»?

Думаю, перечислил я

достаточно. К 1917 году сложился вполне ощутимый и прослеживаемый на судьбах

сотен тысяч людей русско-польский симбиоз. Он был еще достаточно хрупок, не

сразу заметен, но поляки все увереннее и ощутимее входили в русскую жизнь на

всех уровнях. Это не означало ассимиляции, ядро польской культуры сохранялось.

Речь о нормальном, не враждебном сосуществовании двух этнических общин в рамках

одного государства.

В 1915 русская Польша

была оккупирована Германией, и пути двух народов разошлись. Однако позволим

себе пофантазировать   - как сложились бы

их судьбы, в случае если бы революция не случилась, и Россия заняла свое место

в числе победителей? Известно, что царское правительство  предполагало, что Польша будет автономным

царством в союзе с Россией, к ней вернутся польские земли, захваченные

Германией и Австро-Венгрией.  От Германии отрезалась Восточная Пруссия.

Северная  часть должна была отойти к

России, а южная – к Польше.  Как указывают историки, поскольку Царство

Польское мыслилось в неразрывном союзе с Россией, новые  территории – Поморье, Познань, Силезию и

Западную Галицию с Краковом – в известном смысле тоже должна была получить

Россия.

Тогда бы

не было ни Второй мировой с ее Холокостом и прочими ужасами, не Гражданской в

России, частью которой стала советско-польская война. Российский рубль уверенно

господствовал бы от Варшавы до Владивостока (чуть не сказал  - Порт-Артура, хотя кто знает?), а мирное

взаимопроникновение двух народов продолжалось. Понятно, что центробежные силы

никуда не делись бы, и Польша могла все равно в итоге отколоться.  Но могла и остаться в династическом союзе с Россией.

Но дело

в том, что сама мысль о подобной альтернативе, как и воспоминания о мирном

сосуществовании поляков и русских, целенаправленно вытеснялись и табуировались.

Успехи поляков в России, в русской культуре рассматривались как нечто такое, о

чем лучше забыть. Достаточно посмотреть в 

польской Википедии статьи о тех же Булгарине и Сенковском, очень

краткие, словно про них нечего сказать.

Но даже

в советское время, после обретения Польшей независимости, какие-то тенденции

сохранялись. Достаточно вспомнить певиц Эдиту Пьеху и Анну Герман.  Они приехали в

Польшу в одном возрасте и в один год - в 1946. При этом обе с отчимами. Но

дальше идут удивительные расхождения. Пьеха с детства говорила по-французски и

по-польски, Герман по-немецки и по-русски. Т.е. для Пьехи польский был родной,

а русский она начала учить в 18 лет. Герман же начала учить польский в 10 лет.

Но Герман очень популярна в Польше, хотя польский - не ее родной. А Пьеха

практически в Польше неизвестна. Но мы отклонились в сторону.

Нет никакой предопределенности во враждебных отношениях Польши и России. История учит нас, что поляки вполне могут уживаться с русскими, и это служит взаимному обогащению двух народов. Все дело в выборе, который делает на том или ином историческом этапе элита. В 1864-1917 выбор был, скорее, в пользу России, и прерван он был внешними обстоятельствами.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на bloknot.ru