В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» выходит книга знаменитой американской писательницы Урсулы Ле Гуин (1929-2018) «Время, занятое жизнью. Размышления волшебницы» (перевод Алана Кубатиева).

Урсула Ле Гуин десятилетиями уводила читателей в воображаемые миры. У своего последнего великого жизненного предела, в глубокой старости, она открыла новую литературную страну - свой блог. И показала себя по-прежнему блестяще. Сборник лучших записей из блога Урсулы - это прекрасные и кристально ясные размышления о том, что важно на исходе жизни, об интересе автора к миру и о восторге перед ним. В них нашлось место самым разным темам: писательству, искусству, политике, феминизму, котам и многом другом. Обо всем этом Урсула Ле Гуин приглашает вас поразмышлять вместе с ней.

Мундиры

Февраль 2011 года

Соединенные Штаты вступили в войну с Германией, когда я была ребенком одиннадцати лет. Одна из вещей, которые я запомнила, - как будто это произошло в одночасье, - улицы Беркли и мундиры, мундиры, мундиры… В течение всей войны мужчины в штатском в городе составляли меньшинство. Но мундиры не создавали визуальной монотонности. Скорее, они вносили разнообразие в скучный и старомодный стиль одежды, принятый в городе в конце Великой депрессии.

Армия и авиация носили мундиры разных оттенков коричневого и зеленовато-бурого: красивые куртки, отглаженные брюки, сверкающие черные ботинки, все очень аккуратное. Совсем другой была форма у флотских: матросы ходили в белых кителях, брюках и круглых шапочках летом, а зимой - в синих шерстяных блузах с матросскими воротниками и в тринадцатидюймовых клешах.

С квадратными клапанами спереди, я вас не разыгрываю! Крепкие округлые зады выглядели в этой форме потрясающе. А офицеры в накрахмаленной белой или темно-синей форме с золотыми пуговицами и галунами казались совершенно особым племенем, крепким, как гвозди. Возле Балтимора, насколько я знала, военно-морских баз не было, и мы нечасто видели моряков, но в кинохронике они выглядели восхитительно.

Корабль моего брата Клифа был укомплектован в гавани Сан-Франциско, мы ездили туда и видели чудное шоу, официальное, торжественное, со всеми этими щегольскими мундирами. Команда выглядела замечательно, выстроившись на палубе: синее и белое с золотом под ярким солнцем.

Какой мальчишка не хотел бы выглядеть так - и чтобы все его таким увидели?

Униформа с XVIII столетия, когда ее только начали создавать, известна как чрезвычайно действенное подспорье для вербовки.

Я не могу сказать то же самое о форме, которую выдавали во время Второй мировой войны женщинам. Она, конечно, имитировала мужскую, только с юбками вместо брюк, но была плохо скроена. Аккуратная, щеголеватая форма на женщинах смотрелась чересчур тесной и неудобной, даже если принимать во внимание экономию на ткани. Если бы я и вступила в WAVES или в WAC[1], то уж точно не потому, что мне понравилась форма, - скорее, мне бы пришлось с ней смириться. К счастью для WAVES, WAC и меня, когда война закончилась, мне было всего пятнадцать.

Во время следующих нескольких войн, которые вели США, концепция формы в целом эволюционировала от хорошо подогнанной и приятной на вид к агрессивно практичной, мешковатой и даже неряшливой. Сейчас наших солдат по большей части видят в бесформенных, болотного цвета пятнистых пижамах.

Такая форма может быть полезной и удобной в джунглях Вьетнама или пустынях Афганистана. Но так ли важен людям камуфляж, когда они летят из Рено в Цинциннати? И нужны ли берцы на Пятой авеню[2]? Я думаю, что у солдат и теперь есть парадная форма - у морпехов точно есть, и, похоже, они надевают ее куда чаще, чем представители других родов войск (вероятно, потому что их так часто фотографируют в округе Колумбия), - но не могу вспомнить, когда я в последний раз видела на улице обычного рядового, который бы выглядел щеголем. Знаю, что многие мальчишки и взрослые мужчины по-прежнему зачарованы униформой. На мой взгляд, она гротескна, но им кажется красивой и придающей мужественности. Так что я думаю, что форма до сих пор помогает пополнять вооруженные силы: она заманивает на вербовочные пункты мальчиков, которым хочется ее носить, которым хочется выглядеть и быть солдатами. И я не сомневаюсь, что молодые носят ее с гордостью.

Но мне очень интересно, какой эффект производит камуфляжная пижама на большинство гражданских лиц. Мне кажется тревожным симптомом то, что мы одеваем наших солдат в одежду, подходящую для тюрем или психиатрических лечебниц, отказывая им в праве выглядеть красиво и сурово, делая их клоунами из погорелого цирка.

Эволюция военной формы может быть отражением изменений в нашем стиле ведения войны, в отношении к армейской службе. Я допускаю, что новая форма отражает реалистическое понимание войны, отказывая ей в гламуре. Если мы перестанем смотреть на войну как на безусловно благородное и облагораживающее занятие, мы перестанем и возводить военных на пьедестал. Красивые мундиры тогда окажутся фасадом, скрывающим бесчувственную жестокость. Поэтому камуфляж можно делать просто утилитарным, не ставя задачи добавить носящему достоинства и красоты. К тому же, сейчас война преимущественно ведется не между армиями. Война сегодня - это машины, убивающие гражданских. И при чем тут вообще военная форма? Разве ребенок, брошенный мертвым среди руин разбомбленной деревни, погиб за свою страну как солдат?

Впрочем, я не верю, что военные думают так же, что форма нарочно делается уродливой, чтобы внушить нам мысль об уродливости войны. Мне кажется, что повседневная форма отражает отношение, которого кто-то не сознает, а кто-то в нем никогда не признается: изменилась не природа войны, а отношение к ней нашего народа. Теперь мы не стремимся ни приукрасить ее, ни увидеть ее такой, какая она есть, - теперь нам просто все равно. Мы уделяем очень мало внимания нашим войнам и людям, участвующим в них.

Правильно это было или нет, но в 1940-х мы чествовали наших солдат.

Мысленно мы отправлялись за ними на фронт. Большинство из них оказались в армии по призыву, некоторые совершенно без желания - но они шли воевать за нас, и мы ими гордились. Правильно это было или нет, но с 50-х и с особенной силой с 70-х мы начали вытеснять любые войны из своего поля зрения, а заодно и сражавшихся в них людей. Сегодня все солдаты - добровольцы. Но, несмотря на это, - или как раз поэтому? - мы отрекаемся от них. Формально мы им благодарны, потому что они наши храбрые защитники, но посылаем их туда, где наша страна сейчас ведет войну, и больше о них не думаем. Они - не мы. На самом деле мы не хотим их видеть. Как не хотим видеть заключенных в тюрьмах и пациентов психиатрических клиник. Как не хотим видеть несмешных клоунов из третьеразрядных цирков, куда мы никогда не пойдем.

Стоит ли говорить, сколько мы платим и как делаем несостоятельным наше будущее, когда позволяем этому цирку играть?

Но нет. Не будем говорить. Только не в Конгрессе.

И не в Белом доме.

Нигде не будем.

[1] WAVES (от англ. Women Accepted for Volunteer Emergency Service - «Женщины, принятые на добровольную службу первой помощи») и WAC (от англ. Women's Army Corps - «Женский армейский корпус») - женские подразделения, соответственно, на флоте и в армии США в годы Второй мировой войны.

[2] Улица в Нью-Йорке, на которой находится огромное количество дорогих бутиков; ассоциируется с успешностью и респектабельностью.

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru