фото показано с swissinfo.ch

У каждой страны есть свой национальный миф. Швейцария — не исключение. Один из мифов связан с фигурой Вильгельма Телля, который, однако, так и не стал общенациональным героем.

Роль главного политического символа Конфедерации играет день 1 августа, тесно связанный с конкретными политическими обстоятельствами конца 19-го века.

Вильгельм Телль. Эта никогда не существовавшая фигура являет собой интереснейший образец швейцарской национально-политической мифологии. Историческими основами легенды о Вильгельме Телле являются повествование о его знаменитом выстреле в яблоко и об убийстве им «ландфогта» (имперского наместника) Гесслера. Очень важны в этом смысле росписи так называемой «Капеллы Телля». Она была выстроена предположительно в 1388 г. недалеко от города Бюрглен на том месте, где, согласно легенде, в 1307 г. Телль совершил героический прыжок с плывущего по водам Фирвальдштетского озера корабля на берег. Тем самым он оставил ни с чем Гесслера, взявшего «антигабсбургского бунтаря» Телля в плен и конвоировавшего его к месту заключения, и подписал ему смертный приговор.

На фасаде капеллы изображены сам Телль, канонизированный крестоносец Св. Вильгельм, ангел-хранитель Телля Св. Себастьян и тогда еще не причисленный к лику святых монах по имени Клаус. Создается впечатление, что в конце 16-го века Телль был уже сам готов к тому, чтобы войти в сонм святых великомучеников. До причисления к лику святых дело, однако, так и не дошло. Тем не менее вера в реальность существования фигуры Вильгельма Телля была настолько сильна, что, когда в 1760 г. вышла в свет критически освещающая теллевскую тематику книга У. Фройденбергера «Вильгельм Телль — датская легенда», в кантоне Ури разразился целый ураган народного гнева. Книжка была прилюдно сожжена на костре на одной из площадей города Альтдорф.

С тех пор урнский стрелок Телль стал объектом многочисленных, долгих, порой дилетантских, порой политически обусловленных, общественных и научных дискуссий. Ясности и единства среди ученых историков по вопросу достоверности легенды о Вильгельме Телле нет и по сей день. Тем не менее новейшая историческая наука доказала, что легенда о габсбургском гнете и о восстании в Швейцарии против Габсбургов не соответствует действительности. Более того, легенды, в центре которых присутствует «выстрел в яблоко», фигурируют и в британской, и вообще в североевропейской мифологии. Есть информация, что на территорию Центральной Швейцарии она попала только в позднем средневековье в форме литературного предания.

Однако не все так просто. Источники, на основе которых реконструируется легенда о Вильгельме Телле, делятся на четыре основных категории: тексты хроник, народные песни, средневековые драматические постановки и рисованные изображения. Циркулирующие в настоящее время варианты этой легенды, как правило, опираются на одноименную драму Шиллера и научно-исторического значения они не имеют. Археология также не может здесь помочь, так как никаких археологических находок, подтверждающих или опровергающих эту легенду, до сих пор сделано не было.

Древнейшее упоминание событий, связанных с именем Телля, находятся в так называемой «Белой Сарнской книге», созданной предположительно в 1470 г. на основе еще более ранних текстов (1420 — 1430 гг. ), а также в «Швейцарской хронике» Петермана Эттерлина (1507 г. ). Различные песенные сказания не могут быть созданы раннее 70-х-80-х гг. 16 века, при этом, скорее всего, все они приобрели законченную форму только в 17 веке. Так же дело обстоит с драматическими текстами и рисованными изображениями — все они датируются приблизительно рубежом 15-16 веков.

В общих чертах — «выстрел в яблоко», убийство Гесслера — вышеупомянутые источники совпадают, однако в подробностях начинают всплывать многочисленные расхождения и неточности. Так, в «Белой Сарнской книге» делается попытка связать легенду о Телле с мифом «возникновения Швейцарской Конфедерации», в то время как в древнейших песенных вариантах вся легенда ограничивается «выстрелом в яблоко» и «убийством тирана Гесслера». В общем и целом следует сделать вывод, что даже тщательный анализ всех имеющихся в наличии источников не позволит вычленить некую «изначальную» версию легенды о Вильгельме Телле. При этом британские и североевропейские варианты легенды хотя и содержат мотив «выстрела», но совершенно расходятся со швейцарским вариантом в деталях.

В этом смысле выдвинутая в «Белой Сарнской книге» на первый план связь легенды о Телле с мифом «возникновения Швейцарии», на самом деле, как представляется, играет далеко не главную роль. Гораздо важнее обратить внимание на личное столкновение Телля с Гесслером. Телль отказывается приветствовать шляпу, водруженную Гесслером на воткнутый в землю шест, что приводит к «выстрелу в яблоко», к этому «бесчеловечному виду наказания», которое, обычно, дает тому или иному автору право заклеймить позором аморальный режим господства австрийских «ландфогтов».

Гораздо более древним, менее политически заряженным, а потому, на наш взгляд, более близким к истине является похожий мотив, содержащийся, например, в английской балладе об Уильяме Клаудсли («Adam Bell, Clim of the Clough and William of Cloudesly» ), в которой, однако, речь идет всего лишь о стремлении виртуозного стрелка продемонстрировать свое умение обращаться с оружием, и не более того. Чтобы завершить тему связей североевропейских (английских) преданий с легендой о Телле, отметим, что северный вариант «выстрела в яблоко» производится при помощи большого лука, тогда как Телль стрелял, используя арбалет. Во всех вариантах легенды о Вильгельме Телле сообщается о том, что, готовясь к выстрелу, Телль заготовил для себя, вынув из колчана, еще одну стрелу, с тем, чтобы в случае неудачи с первым выстрелом, немедленно застрелить Гесслера.

С чисто технической точки зрения такое развитие событий представляется более чем сомнительным. Арбалет, вытеснивший во «Внутренней Швейцарии» лук в начале 13-го столетия и использовавшийся в качестве спортивного и охотничьего оружия, не предоставлял возможности ручной перезарядки. Для того чтобы подготовить его к новому выстрелу, арбалет нужно было поставить на землю, зафиксировать при помощи ног, нагнуться, зацепить тетиву специальным, носимым обычно на поясе, крюком и, выпрямляясь, натянуть ее в боевое положение. Поскольку обе руки стрелка оказывались занятыми, специальный болт, который служил для окончательной фиксации тетивы в натянутом положении, находился у него, как правило, в зубах.

Учитывая все эти сложности, подготовить два выстрела из арбалета подряд не представляется возможным. Однако это получается в случае использования не арбалета, а лука. Поэтому можно с достаточной уверенностью сделать вывод о том, что мотив «выстрела в яблоко» гораздо старше, нежели Швейцарская Конфедерация, и имеет свои корни там и тогда, где и когда был в качестве оружия распространен именно лук, а не арбалет. Попав же позднее на швейцарскую почву, он был приспособлен под местные реалии, приобретя характер мифа и, соответственно, утеряв историческую и техническую достоверность.

Другой вопрос — личность Вильгельма Телля. С тех пор, как в 1760 г. в свет вышла уже упомянутая книга Готтлиба Халлера, эта проблема постоянно попадает в центр самых разных споров и дискуссий. Однако и те, кто считает легенду о Телле «литературным преданием», и те, кто старается найти корни конкретной реальной личности по имени Вильгельм Телль, как правило, хотя и по-разному, попадают в тупиковую ситуацию. Дополнительная трудность возникает из-за совпадения фамилии «Телль» с понятием, обозначающим один из видов налогов («Telle»). Таким образом, следует сделать вывод, что сама проблема поставлена неправильно и что вопрос «Был ли Телль реальной личностью или литературным героем?» означает необходимоcть выбора между двумя одинаково неверными вариантами.

Однако, как доказывал базельский историк Ханс Георг Вакернагель (Hans Georg Wackernagel, 1895-1967), есть и третий вариант разрешения этой дилеммы, не всеми историками признанный, но, как представляется, ближе всего находящийся к исторической действительности. Филологический анализ хроникальных и песенных текстов указывает на то, что возникли они на основе более старых народных «драматических игр» (своего рода театрально-праздничных реконструкций исторических событий, до сих пор характерных для многих регионов и городов Швейцарии и Германии), датировку которых нужно относить, по крайней мере, к 14-му столетию. Тем самым, легенду о Вильгельме Телле следует относить к тому же типу источников, к которому относятся библейские сказания, германские героические саги или легенды о короле Артуре.

В описываемую эпоху никто не делал разницы между мифом и собственно историей, а потому следует особое внимание уделить основной особенности данного рода материала, а именно, его смысловой структуре, исходящей из, характерного для мифологии в целом, повторяющегося характера неких «фундаментальных» смысловых конструкций, служащих опорой для мышления и самосознания человека как такового. Каждая эпоха ищет для себя адекватных форм их реализации, наполняя и дополняя «вечные сюжеты» «актуальным» смыслом и содержанием. Именно таким сюжетом и был сюжет «выстрела в яблоко». Попав на швейцарскую почву в форме мимико-драматической народной постановки, он вдруг заиграл совсем иными красками и приобрел значение экрана, на которой проецировались актуальные события и устремления как народа, так и отдельных персонажей.

Разумеется, мелкие детали, так или иначе, подвергались ревизии. И именно так на определенном этапе лук был заменен на обычный для швейцарских земель того времени арбалет. В ходе усобиц и военных столкновений 13-14 веков предание о Телле как руководителе восставшего народа, так или иначе, присутствовало в сознании участников событий, не только в форме, скажем так, «политической доктрины», но и виде некоего алгоритма, позволявшего не задумываясь, в той или иной ситуации, выбирать знакомый «по теории» способ поведения в рамках разрешения конфликтов или поиска подходящей формы мести или казни. Именно такое значение могла играть легенда о Телле для молодого воинства земли Ури, рассматривавшего его в качестве идеального воплощения образцового героя, солдата и патриота.

Данное толкование также оставляет открытым ряд вопросов. До сих пор не ясно, как и когда предание о «стрелке в яблоко» и «тираноборце» Телле попало на землю Ури. Не ясно также, какие именно факторы обусловили превращение «народного образа» в «политическую икону», с которой связаны традиции сопротивления и освобождения. Однако в любом случае, толкование образа Телля в качестве «сказочно-фольклорного» элемента дает нам солидный базис для дальнейших изысканий, свободный от противоречий, в которых путаются, как правило, сторонники двух других, упомянутых нами, вариантов толкования.

Однако любая страна нуждается в национальных символах. И фигура Телля вроде бы идеально годится на роль символа. Почему же он таковым не является? Более того, по данным швейцарского журнала «Beobachter», который провел несколько лет назад любопытный социологический опрос, 75% швейцарцев верят в то, что начало истории Швейцарской Конфедерации связано не в Вильгельмом Теллем, а с так называемой «клятвой на лугу Рютли» (на русском именно так, а не «Грютли» или еще как-то), которая, якобы, произошла 1 августа 1291 г. и объединила кантоны, а точнее, регионы Центральной Швейцарии Ури, Швиц и Унтервальден в «вечный союз» (кантоны как территориальные единицы появляются в Европе лет на 400 позже).  Но так ли это? Новейшие исследования показывают — ничего подобного. Дата 1 августа является изобретением, сделанным в 1891 г. тогдашними руководителями Швейцарии. Как же так? Что же тогда празднуется 1 августа? Причем здесь «вечный союз» первых трех «кантонов», и куда делся Вильгельм Телль?

Вернемся в 19-й век. Завершение этого столетия в Швейцарии было отмечено серьезными общественными и экономическими преобразованиями, которые вели к заметному напряжению во всем обществе. Раны недавней гражданской войны (имеется в виду война 1847 г. против так называемого «Зондербунда» католических и консервативных кантонов) были еще совсем свежими. Швейцарские либералы («Freisinn»), доминировавшие тогда, как победители в гражданской войне, в Федеральном совете (правительстве), с недоверием смотрели на представителей католическо-консервативных кругов, игравших тогда роль политической оппозиции. Религиозные, политические и социальные вопросы грозили расколоть только что созданное в 1848 г. современное швейцарское федеративное государство.  

Поэтому перед Федеральным советом (правительством) стояла задача преодолеть центробежные тенденции и укрепить Швейцарию. Политическая же мифология, как известно, способна на определенном этапе играть положительную интегрирующую роль. Введение единого Национального праздника было вполне логичной идеей. «В нашей стране могут царить борьба и противоречия», — заявил Федеральный совет. «Однако все швейцарцы едины в своей любви к свободному отечеству». В 1889 году правительство обратилось к парламенту с предложением отпраздновать 600-летие Швейцарской Конфедерации, указывая на то, что «1-го августа 1291 года были заложены первые камни в основание единого Отечества», и что «недопустимо не обращать внимания на эту дату и на ее патриотическое значение». Общественность была против.

Авторитетная в те годы газета из Винтертура «Landbote» указывала, что праздник 1 августа является абсолютно искусственным изобретением. «Нойе Цюрхер Цайтунг» еще долго не могла прийти в себя от изумления и писала в 1892 г. : «1 августа 1291 г. назначено теперь на будущее днем основания швейцарской государственности. Странно только, что этот день до последнего времени оставался швейцарскому народу совершенно неизвестным». И в самом деле — официальным днем начала истории Швейцарии испокон веков считалось 8 ноября 1307 г. , то есть собственно день свершения «клятвы на лугу Рютли». Чуть позже, на новый 1308 год, произошло массовое изгнание австрийских наместников из их замков. Так, по крайней мере, было написано в старых хрониках. Откуда же взялось 1 августа? Ясно одно — союз 1291-го года, известный в конце 19 века лишь небольшому количеству ученых-историков, отнюдь не был днем основания швейцарской государственности.  

Заключенный «в начале августа месяца 1291 года от Рождества Христова» (а вовсе не точно 1-го августа) договор между «землями» Ури, Швиц и Унтервальден был лишь одним из многих договоров, заключавшихся в 12 — 14 вв. между теми или иными «швейцарскими землями» с целью обеспечения взаимной военной поддержки и «сохранения местного мира и спокойствия». В тексте «Союзной грамоты 1291 г. », хранящейся сейчас в «Музее Союзной грамоты» («Bundesbriefmuseum») в г. Швиц, содержится четкое указание на аналогичный, «заключенный ранее», союз. Вполне возможно, что «Союзная грамота 1291 года» является документом, созданным гораздо позже представителями просвещенной знати с тем, чтобы обеспечить свои собственные позиции политического господства. В любом случае, поголовно неграмотный народ не имел, как представляется, никакого отношения к созданию этого написанного на правильной латыни документа.

Однако молодая швейцарская нация, разделенная разными языками, религиями, культурами и политическими традициями, нуждалась в объединяющих символах. И поэтому именно юридический документ, да еще возникший на территории кантонов, проигравших гражданскую войну, выглядел наиболее подходящим кандидатом на роль «духовной скрепы». Политический террорист Телль, убивший, как мы помним, наместника Гесслера, был бы в качестве национального символа совершенно неверным «посланием» для нации. Но было ли это манипуляцией истории? Безусловно. Допустима ли «историческая ложь во спасение нации»? Это уже другой вопрос…

Что касается праздника 1 августа 1891 г. , то он состоял из двух частей. В городе Швиц состоялось торжественное богослужение по католическому образцу, по окончанию которого было предпринято торжественное «паломничество» на луг Рютли, расположенный на противоположном от города Бруннен берегу Фирвальдштетского озера. В общинах же вокруг луга Рютли и г. Бруннен были проведены местные праздничные церемонии. Результаты праздника, правда, не соответствовали ожиданиям Федерального совета. Консервативные круги были недовольны «узурпацией» протестантским Берном истории «изначальных католических кантонов», созданная в 1888 г. Социал-демократическая партия и профсоюзы бойкотировали праздник «600-летия Швейцарии» — вместо национальной консолидации получилась очередная политическая рознь.  

Поэтому праздник 1 августа 1891 г. был изначально задуман в качестве единичного события. Вплоть до 1898 г. 1 августа праздновалось нерегулярно и спорадически. Лишь в 1899 г. Федеральный совет, под давлением швейцарцев, проживавших за рубежом, а также бернских патриотических кругов, принял решение объявить 1 августа постоянным национальным праздником страны. В циркулярном указе, направленном в кантоны и общины содержалось указание «каждое 1 августа в колокола звонить с половины девятого до без пятнадцати девять». Все остальное оставалось на усмотрение местных властей. Несмотря на то, что национальный праздник 1 августа идеальным образом отвечал общеевропейской тенденции укрепления националистических настроений, признан в народе он был не сразу.  

Во-первых, дата 8 ноября 1307 г. была еще свежа в народной памяти. В 1907 г. на том же лугу Рютли прошел даже праздник «альтернативного» 600-летия Швейцарии. Во-вторых, католическо-консервативное население Швейцарии долгое время скептически относилось к изобретению «протестантов из федерального Берна». В-третьих, лево-социалистические силы решительно отвергали «буржуазный праздник». В 1919 г. левая бернская газета «Tagwacht» писала по случаю 1 августа 1919 года: «У буржуазии сегодня большой день. Барабистов». В 20-е гг. 20 века 1 августа было днем «буржуазной солидарности капиталистов и военных», используемым для проведения антисоциалистических демонстраций. Левые силы, социалисты и коммунисты, использовали 1 августа для проведения своих собственных демонстраций.

По-настоящему общенациональным праздником 1 августа стало только в 30-е гг. , когда, во-первых, в стране, перед лицом укрепления военно-тоталитарных режимов в Германии, Италии и СССР, начинает складываться патриотическая идеология «Духовной обороны», и, во-вторых, когда удалось привлечь реформистски настроенных швейцарских левых к управлению страной, связав их правительственной ответственностью. Первый левый федеральный советник был избран в правительство в 1943 г. , им был знаменитый социал-демократ Э. Нобс. В 1938 г. , после аншлюса Австрии гитлеровской Германией, социал-демократы впервые открыто признали праздник 1 августа. В этом же году началась традиция радиообращений Федерального совета к народу по случаю Национального праздника.  

Так этот день стал важным инструментом идеологии «духовной обороны» (об этом историческом феномере подробнее в тексте о том, почему Швейцария оказалась невосприимчивой как к левой красной, так и к коричневой правой идеологии). Долгое время день 1 августа оставался очень серьезным праздником, все содержание которого ограничивалось вечерним колокольным боем. Когда в 1916 г. группа граждан Швейцарии обратилась к Федеральному совету с просьбой сделать 1 августа общенациональным нерабочим днем, правительство отвергло этот проект, указывая на то, что размышления в конце напряженного рабочего дня об уроках истории больше подходит к этому празднику, нежели разного рода массовые увеселения.

Нерабочим днем 1 августа было объявлено только в 1993 г. Сегодня 1 августа стало в Швейцарии домашним праздником. Люди собираются за общим столом, надевают майки и кепки с белыми крестами, запускают праздничные фейерверки. Никакой государственно предписанной «патриотической» нагрузки этот день давно уже не носит. И это, может быть, очень правильно.

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на swissinfo.ch